В больших городах Чехии, Польши и Венгрии появились «гости», которые были не крестьянами, а купцами. Они образовывали общины с собственным судопроизводством, высшей инстанцией которого являлся государь. В общей массе поселенцы были выходцами из различных областей Германии, но среди них присутствовало и население романских стран: так, во Вроцлаве (Бреслау) обосновались валлоны, а на Балканах и в Венгрии — итальянцы.
Что представляли собой эти города?
Без сомнения, это были торгово-ремесленные центры, где находились различные служебные ведомства. Как и другие города той эпохи, они еще не имели еще собственных уставов: городские коммуны появились в центрально-западной Европе только в конце XI в. Чехия, Польша и Венгрия были вовлечены в этот процесс позднее. В отличие от соседних стран, города этого региона, за исключением Праги, не являлись большими центрами: во Вроцлаве (Бреслау), Кракове и Сандомире насчитывалось всего лишь несколько тысяч жителей. Тем не менее, это не мешало развитию в них международной торговли, формы которой на протяжении XII в. менялись. Так, потеряла былое значение торговля невольниками, но возрос спрос на ремесленную продукцию, предметы роскоши, ткани, оружие, произведения искусства, ряд продовольственных товаров, рыбу и соль. Город вбирал в себя специалистов и крупных торговцев — это могли быть как иностранцы, так и местные жители, не принадлежавшие к знати. Увеличение мобильности и активности в недрах общества прослеживается и в области внутренней торговли: считается, что в государстве Болеслава Кривоустого, занимавшем площадь приблизительно 250 000 км2, было около 250 рынков, обладавших специальными правами, которые обеспечивали безопасность товарообмена.
Следование моделям, выработанным в ходе предшествующего века в развитых странах Европы — во Фландрии, Брабанте или северной Франции — лишь ускорило экономические преобразования. Упомянутые модели, частично измененные при перенесении их на чужую почву, проникали в Центрально-Восточную Европу через посредничество немцев, что отразилось в их названии: «немецкое право». Затем эти модели были адаптированы к местным традициям, сообразованы с местными потребностями и возможностями. Новые деревни были основаны на принципах «немецкого права», которое также применяли и к старым бургам. Очередной приток переселенцев, главным образом из Германии, ускорил трансформацию деревенской общины. Городское право Магдебурга, Нюрнберга и Любека стало базовой моделью, которая, впрочем, в каждой стране, провинции или большой сеньории изменялась согласно нуждам правителя. Эти реформы повлекли за собой фундаментальные изменения. Основной формой крестьянской повинности стала денежная рента, дополненная продуктовой рентой и повинностями. Часть урожая, оставшуюся после выплаты налога, поселенец-крестьянин оставлял себе. Стимул в этом случае был двойным: крестьянин был заинтересован в том, чтобы собрать урожай, одна часть которого покрывала бы размер ренты, а другая — его собственные нужды. В свою очередь, такая система оказала воздействие на развитие городов, где сельскохозяйственную продукцию обменивали либо на деньги, либо на местный или привезенный из других мест ремесленный товар.
Фиксированные сборы позволяли крестьянам планировать свою хозяйственную деятельность. Условием фиксированной подати было наличие точных и по возможности объективных мер, всем известных и применяемых во всех областях жизни. Прежде всего, необходимо было определить размер земельного участка, сдававшегося колонисту. Установление этой величины повлекло за собой новый раздел земельных угодий, сопровождающийся обмером наделов и оценкой качества почвы. Рассеянные поселения и изолированные фермы были перегруппированы в новые деревни, дома в которых, согласно новой планировке, располагались вдоль одной улицы — эту особенность деревенской постройки можно заметить и сегодня. Еще одной неизменной приметой сельского пейзажа стала колокольня церкви. Крестьянское хозяйство обычно занимало один лан земли, то есть пахотный надел размером в 16, а иногда в 24 га; наряду с этим существовали и малоземельные хозяйства. Организатор нового поселения, или «локатор»(locator), получал в распоряжение несколько ланов лучших земель. В его обязанности входило также создание органа сельского самоуправления, который решал спорные дела и вопросы, возникавшие вследствие новой организации. Функционирование сельского суда освобождало колонистов от обременительных постановлений княжеской системы правосудия; сельский судебный орган, возглавляемый судьей и старостой («солтыс» в Польше, «рихтер» в Чехии, «szolts» в Венгрии), которым в большинстве случаев был локатор, осуществлял функции суда первой инстанции, главным образом для дел, не имевших серьезного значения.
В основе деревенской жизни лежала система норм, установленных правом, которое было хорошо известно жителям. Однако развитие денежных отношений внесло свои изменения в область наследного права, долговых обязательств, права собственности и пользования наделом, аренды, поземельных оброков (чиншей) и товарообмена. Для работы во всех перечисленных областях необходимо было, по крайней мере, рудиментарное знание прав и законов. Столь же необходимым оказалось создание общественного учреждения, которое заведовало бы канцелярией и поземельными книгами. Роль такого учреждения выпала на долю сельского суда, однако его функции были куда более многообразными, чем работа судебного органа. В основе немецкого права лежал вопрос о земельной собственности, передающейся по наследству. Итак, крестьяне занялись приобретением земли, которой они могли бы свободно распоряжаться. Возможность автономии, пусть даже ограниченной, изменила умонастроение крестьян и сделала их, в «экономическом» смысле этого слова, более активными, более открытыми миру: они вполне могли пойти на риск в поисках новых решений.
Держание на немецком праве оказалось благоприятным для всех социальных групп: землевладельцев, горожан, колонистов. Землевладельцы заключали договоры с предпринимателями (порой иноземцами, порой горожанами), которые оценивали земли. Горожане, взяв на себя роль локаторов, вербовали в различных регионах колонистов, а затем обустраивали созданную ими коммуну. Землевладелец отдавал в распоряжение колонистов леса и водные артерии, а также предоставлял им отсрочку на несколько лет, дабы они успели приспособиться к новой экономической системе.
В принципе, локатор был освобожден от арендной платы. Помимо этого, ему было позволено владеть корчмой, в которой работали деревенские ремесленники; порой он держал мельницу или сукновальню. В его ведении была часть доходов от арендной платы и, в большинстве случаев, третья часть судебных штрафов; наконец, локатор мог иметь свои dosier. В качестве представителя сеньориальной власти он занимал промежуточное положение между землевладельцем и крестьянами.
